Проф. М.С. Грушевский. Очерк истории украинского народа. Издание второе, дополненное. Спб., 1906

Сторожев В.

Второе издание превосходной книги г. Грушевского появляется в свет почти непосредственно вслед за первым и с такими переменами и дополнениями, которые придают ей большой публицистический интерес. «Очерк» представляет своего рода конспект монументального труда автора «Історія України-Руси», напечатанного во Львове на украинском языке. Будучи серьезным ученым, автор вносит в свое дело немало чувства и в Галиции является не только представителем науки, но и отзывчивым общественным дельцом, партийным человеком. В предисловии к первому изданию книги «Історія України-Руси» он пишет: «Вправді невеселий переважно образ дає нам наша історія, сумнійший може часом ніж иньші, але суспільність, що має віру в себе, мусить мати і відвагу глянути на неприкрашену правду свого минулого, щоб зачерпнути в ній не зневіру, а силу».

На свой труд автор, несомненно, смотрит, как на своего рода национально-культурную миссию, прочно обоснованную на строго научном материале. Так в целом деятельность г. Грушевского понимается и галицко-русской интеллигенцией. В начале настоящего года появился обширный и прекрасно изданный в честь г. Грушевского сборник: «Науковий збірник присвячений професорові Михайлови Грушевському учениками й прихильниками з нагоди його десятилітньої наукової праці в Галичині (1894–1904)». Характеризуя «Історію України-Руси» как «величаву основу української історичної науки і невичерпане джерело національно-політичного і соціально-культурного самопізнання й освідомлення», издательский комитет сборника так обрисовывает значение научно-политической деятельности г. Грушевского: «В діяльності Михайла Грушевського в Галичині бачимо один із важних примірів історичного правила, що політичний і національно-культурний розвиток Галицької України дуже залежний від впливів поддніпрянських осередків: чим ті зв’язки сильніші, тим більший розвиток; в міру далечини їх – упадок. У другій половині XIX ст. сконцентрувалися ті моральні зв’язки коло трьох імен: Шевченка (по його смерті), Драгоманова та Грушевського. Вплив першого мав характер переді всім національно-літературний, другого соціально-політичний, останнього – національно-культурний».

Приведенная обрисовка, которую мы умышленно привели в оригинале, вполне точна и дает надлежащее представление о роли г. Грушевского, который никогда при своем национальном пристрастии не впадает ни в неприятный пафос, ни в узкий партикуляризм, но в то же время отнюдь не может относиться равнодушно к реставрации исторической Польши и готов искренно подписаться под признанием автономий лишь польской Польши. Зато автор не хочет жить без автономий всей Украины-Руси. Мы не будем останавливаться на пересказе содержания «Очерка истории украинского народа», представляющего собою стройное изложение исторической эволюции украинского народа на всем протяжении его исторического существования или, как говорит сам автор, имеющего целью представить взаимную связь различных эпох и столетий в его исторических судьбах, установить непрерывность его жизни. Для великорусского историка и читателя представляется ценной самая схема изображения, являющаяся своего рода протестом против традиционных приемов изображения древней Руси. Мы не можем не признать правильным включение в историю украинского народа истории древней Руси и продолжение истории Киевской Руси не в московской земле, а в литовско-польском государстве; выяснение связи киевского периода с периодом польско-литовским открывает для читателя ряд содержательных исторических перспектив. Теперь без изучения работ г. Грушевского ни говорить, ни писать о Киевской Руси нельзя, и он является в настоящее время одним из самых авторитетных ее знатоков. Но г. Грушевский не погиб на киевском периоде, и последние главы его «Очерка» говорят о современном состоянии украинства в Австро-Венгрии и России, в них целиком отливается в законченные формы исторический и общественно-политический кругозор автора; с особенной силой изображены в них те ужасы и возмутительные репрессии, которые пришлось переживать украинцам в России второй половины XIX века.

«Отношение правительства России к украинской народности вообще было одною сплошною историей репрессий; оно сводилось “к той системе оглупления, к которой в конечных результатах сводится программа подавления украинской народности”, пишет автор, подкрепляя свою мысль фактами, производящими на читателя потрясающее впечатление. Автора, правда, надо попрекнуть за то, что как будто он забывает, что система оглупления и хозяйственного разорения применялась далеко не к одним украинцам. Автор затем совершенно справедливо высказывает презрительное недоверие к возможности уступов со стороны бюрократии, даже более того: пример Галиции представляется ему «с совершенною ясностью, что и введение конституционного строя само по себе не разрешает украинского вопроса, а вводит только новые факторы в борьбу украинской народности за ее национальное самоопределение».

Так что же надо? Надо, по мнению г. Грушевского, провести в жизнь принцип национально-территориальной автономии. Практическое осуществление этого принципа представляет непреоборимые трудности, об устранении которых автору говорить не приходится. Неясным представляется нам также объяснение автора по адресу социал-демократической партии в Галиции. Основной партией автор считает «национально-демократическую» (радикализованное народовство); что же касается социал-демократической партии в Галиции, то о ней читаем в «Очерке» как о партии, имеющей значительную популярность среди молодежи, но в общем пока не преуспевающей, так как «массу народа составляют мелкие собственники-крестьяне, а городской пролетариат сильно денационализирован». Непонятна роль, какую в данном случае может играть денационализация. Пролетарские интересы, взгляды и цели по природе своей интернациональны. В какой национальный костюм ни оденься, пролетарской спине оттого не легче и ей никак не отказаться от своего интернационального девиза.

Если утверждение автора точно, то дело не в денационализации, а в чем-то другом, быть может, в тех тенденциях, которыми вообще так часто проникаются мелкие городские буржуа с своим тупым непониманием пролетарского миросозерцания. Автор не входит в данной книге в подробное разъяснение формы и приемов осуществления принципа национальнотерриториальной автономии Украины, и думается, было бы яснее и проще начать вообще с признания «областного самоуправления для тех местностей, которые отличаются особыми бытовыми условиями и составом населения», «права на самоопределение за всеми нациями, входящими в состав государства», наконец «права населения получать образования на родном языке, обеспечиваемого созданием на счет государства и органов самоуправления, необходимых для этого школ», «права каждого гражданина объясняться на родном языке в собраниях» наряду с «введением родного языка наравне с государственным во всех местных общественных и государственных учреждениях». Едва ли г. Грушевский возьмет на себя смелость утверждать, что приведенное признание не в силах обеспечить надлежащей свободы развития на территории, занятой украинским народом. Важно затем отметить, что, по мнению г. Грушевского, украинский народ не находит должной помощи со стороны великорусского общества и его руководящих кругов. Помощь, пишет автор, находят «поляки, финляндцы, некоторые другие народности, но беспощадно угнетенная украинская народность, самая большая из негосударственных народностей России, наиболее близкая по крови великороссийской и внесшая в сокровищницу ее культурной, общественной и государственной жизни столько, сколько не внесла никакая другая, не находит живой поддержки в своих стремлениях к раскрепощению». С известной точки зрения это утверждение грешно, ибо партия, признавшая в своей программе право на самоопределение за всеми нациями, входящими в состав государства, не полагает никаких различий между поляками и евреями, украинцами и армянами, финнами и татарами. Если речь идет о забывчивости элементарных конституционалистов, то… да вспомнит почтенный автор свое же собственное вполне верное утверждение, что конституционный строй сам по себе еще не в силах разрешить украинского вопроса… Так кто ж забыл? Профессора, адвокаты и краснобаи. Но, к счастью, прошло то невеселое времечко, когда в них и только в них видели соль земли. Красивые фразы, цепкие словечки, ореол дутой оппозиции – всего этого мало для разрешения сложных вопросов в эпоху революционных бурь и весьма естественно, что элементарные конституционалисты помнят Польшу и забывают Украину. Так будет и впредь. И нам несколько непонятно, что автор превосходной и ценной книги «Очерк истории украинского народа» не находит себе тихой пристани там, где ее всего легче найти. Но зато он тысячи раз прав, когда в конце предисловия грустно замечает, что у нас «в конце концов, собственно говоря, почти все остается по-старому».

Василий Сторожев

Сторожев В. [Рец. на кн.:] Проф. М.С. Грушевский. Очерк истории украинского народа. Издание второе, дополненное / В. Сторожев / / Образование: журнал литературный и общественно-политический. – М.: типолитография Б. Вольфа, 1906. – № 6. – С. 109–112.

Джерело

Подається за виданням: Грушевський М.С. Твори: У 50 т. / редкол.: Г. Папакін, І. Гирич та ін. – Львів : Світ, 2002 – Т. 22: Нарис історії українського народу /упор. І. Гирич, В. Кавунник. – 2015. – C. 507-510. – (Серія «Монографічні історичні праці»)